Настоящий английский детектив. Собрание лучших ист - Страница 104

104

— Не знаю, — ответил я, несколько озадаченный его тоном. — Я так запутался в собственных делах, что и сам себе не верю, и другие мне вряд ли поверят. Но друзей я ни разу в жизни не предавал, за это ручаюсь. Будь оно по-другому, я, возможно, не сидел бы сейчас без денег.

— Вот именно, — сказал Раффлс, как бы подтверждая кивком какие-то свои скрытые мысли, — именно таким я вас помню и готов биться об заклад, что вы и сейчас тот же, каким были десять лет тому назад. Мы не меняемся, Кролик. Мы всего лишь развиваемся. Ни вы, ни я, полагаю, не изменились по-настоящему с той поры, когда вы спускали мне веревку, а я карабкался по ней в окно. Для друга вы ведь на все готовы, верно?

— На все что угодно! — воскликнул я с радостью.

— Даже на преступление? — улыбнулся Раффлс.

Я не сразу ответил: что-то в его голосе изменилось, и я решил, что он меня поддразнивает. Однако взгляд у него оставался серьезным, мне же было не до оговорок.

— Да, даже на преступление, — заявил я. — Говорите, что же нужно, — я в вашем распоряжении.

Он посмотрел на меня сперва с удивлением, затем с сомнением; потом, покачав головой и издав свой неповторимый циничный смешок, перевел разговор на другое.

— Хороший вы парень, Кролик! Настоящий сорвиголова, а? Сначала самоубийство, а минуту спустя — любое преступление по моему выбору! Вам, мой мальчик, требуется помощь, и вы правильно поступили, что обратились к приличному законопослушному гражданину, дорожащему своим добрым именем. Тем не менее мы должны раздобыть эти деньги нынче же ночью — всеми правдами и неправдами.

— Нынче же ночью, Раффлс?

— И чем быстрее, тем лучше. Времени у нас — до десяти утра, после этого каждый час может оказаться роковым. Как только один из тех чеков предъявят в ваш банк, вам конец. Нет, раздобыть деньги надо ночью, а утром первым делом внести на ваш счет. И мне думается, я знаю, где их раздобыть.

— В два часа ночи?

— Да.

— Но как — и где — и в такой час?

— У моего друга здесь, на Бонд-стрит.

— Должно быть, это очень близкий друг.

— Не то слово. Я вхож к нему в любое время, у меня есть собственный ключ.

— И вы поднимете его в столь поздний час?

— Если он в постели.

— И мне необходимо идти вместе с вами?

— В высшей степени.

— Тогда придется идти, но должен признаться, Раффлс, мне все это не по душе.

— Вы предпочитаете альтернативный исход? — усмехнулся мой собеседник и тут же воскликнул извиняющимся тоном: — Нет, черт возьми, это несправедливо! Конечно, я понимаю — мучительное это испытание. Но вам не пристало держаться в сторонке. Вот что я вам скажу: перед уходом примете порцию — но только одну. Вот виски, вот содовая, пойду надену пальто, а вы пока себе наливайте.

Что я и сделал, осмелюсь сказать, щедрой рукою, поскольку очевидная неизбежность предложенного им плана не делала последний в моих глазах менее неприятным. Должен, однако, признаться, что он начал казаться мне не столь уж страшным, прежде чем я опустошил стакан. Тут вернулся Раффлс, в коверкотовом пальто поверх блейзера и небрежно заломленной шляпе из мягкого фетра. Я протянул ему графин, он улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Когда возвратимся, — сказал он. — Сначала дело, потом удовольствие. Вы заметили, какое сегодня число? — добавил он, отрывая листок шекспировского календаря, пока я приканчивал виски. — 15 марта. «И помни, помни мартовские иды». Что скажете, Кролик, малыш? Вы-то уж их не забудете, верно?

И он со смехом подбросил в камин угля и выключил газ, как подобает заботливому квартиросъемщику. Когда мы выходили, часы на каминной полке пробили два часа.

2

Пиккадилли представляла собой траншею, заполненную сырым белым туманом, с тонкой пленкой липкой грязи поверх мостовой в обрамлении мутных фонарей. На пустынных каменных тротуарах мы не встретили ни души, нас же наградил суровым внимательным взглядом констебль, совершающий ночной обход; впрочем, узнав моего спутника, он приложил руку к шлему.

— Как видите, полиция меня знает, — рассмеялся Раффлс, когда мы разминулись с констеблем. — В такую погодку им, бедолагам, приходится смотреть в оба. Нас с вами, Кролик, туман, возможно, и раздражает, зато для преступных классов, особенно в столь поздний час их рабочего времени, он самая настоящая благодать. Однако мы уже на месте — и будь я проклят, если этот сукин сын не почивает-таки в своей постели.

Мы свернули на Бонд-стрит и через несколько ярдов остановились у обочины по правой стороне.

Раффлс вглядывался в окна второго этажа дома напротив — из-за тумана их едва было видно, тем более что за стеклами не было ни единого проблеска света. На первом этаже находился ювелирный магазин: в двери магазина горел «глазок», а внутри все было ярко освещено. Но весь второй этаж, куда с улицы вел отдельный вход, расположенный впритык к магазину, стоял погруженный во мрак, сливаясь с черным небом.

— Лучше вернемся, — стал настаивать я, — утром наверняка успеем.

— Как бы не так, — возразил Раффлс. — У меня есть ключ. Нанесем ему неожиданный визит. Пошли.

Схватив меня за правую руку, он быстро перешел со мною через дорогу, открыл американский замок и через секунду резко, но бесшумно закрыл за нами дверь. Мы оказались в темноте. Снаружи приближались чьи-то размеренные шаги; мы слышали их еще тогда, когда в тумане пересекали улицу; теперь они зазвучали рядом, и мой спутник еще крепче сжал мне руку.

104