Настоящий английский детектив. Собрание лучших ист - Страница 148

148

— На вашем месте я сначала бы выпил немного вина, — заметил Рэйс.

Отец Браун встал, наполнил бокал, поднял его, задумчиво посмотрел в пустоту и поставил вино на стол. Потом он снова сел и сказал:

— Знаете, что я чувствовал, когда умирал? Можете не верить, но я испытывал необыкновенное удивление.

— Полагаю, вы были удивлены, что вас огрели дубинкой по голове, — сказал Рэйс.

Отец Браун наклонился к нему.

— Ничего подобного, — тихо сказал он. — Я удивился, что меня не ударили дубинкой по голове.

Некоторое время Рэйс смотрел на него, словно раздумывая, не привел ли удар по голове к тяжким последствиям.

— Что вы имеете в виду? — наконец спросил он.

— Я имею в виду, что человек с дубинкой остановил удар в последний момент, так что она даже не коснулась моей головы. Точно так же второй человек вроде бы ударил меня ножом, но не нанес ни царапины. Все это было подстроено. Но потом произошло нечто необыкновенное.

Он задумчиво посмотрел на бумаги, разбросанные по столу, а затем продолжил:

— Хотя ни нож, ни дубинка не коснулись меня, я почувствовал, как у меня подгибаются ноги, а в глазах потемнело. Я понял, что мне нанесли удар, но только не этим оружием. Вы догадываетесь, что я имею в виду?

Он указал на бутылку вина, стоявшую на столе. Рэйс взял бокал, посмотрел на вино и понюхал его.

— Думаю, вы правы, — сказал он. — Я начинал помощником фармацевта и изучал химию. Не могу точно утверждать без анализа, но в это вино подмешали что-то очень необычное. Существуют снадобья, с помощью которых азиаты погружают человека в сон, похожий на смерть.

— Именно так, — спокойно произнес священник. — Так называемое чудо было подстроено по той или иной причине. Сцену похорон явно отрепетировали и рассчитали время постановки. Думаю, отчасти это связано с безумной рекламной кампанией, которую устроил Снейт, но мне с трудом верится, что он мог зайти так далеко только ради славы. В конце концов, одно дело превращать меня в книжного героя и раскручивать как второго Шерлока Холмса. Я…

Священник вдруг замолчал, и выражение его лица резко изменилось. Помигивающие глаза плотно закрылись, и он встал, словно ему не хватало воздуха. Потом он протянул вперед дрожащую руку, как будто нащупывая путь к выходу.

— Куда вы? — изумленно спросил американец.

— Мне нужно помолиться, — ответил отец Браун, чье лицо было белым как мел. — Или, вернее, вознести хвалу Господу.

— Ничего не понимаю. Что с вами случилось?

— Я собираюсь вознести хвалу Господу за невероятное спасение… в последний момент.

— Разумеется, — сказал Рэйс. — Я не принадлежу к вашему вероисповеданию, но достаточно религиозен, чтобы понять вас. Конечно, вы хотите поблагодарить Бога за чудесное спасение от гибели.

— Нет, — ответил священник. — Не от гибели, а от позора.

Американец вытаращил глаза, и следующие слова священника обрушились на него, как лавина.

— Ах, если бы только от моего позора! Но это было бы позором для всего, что мне дорого, позором для самой моей веры! Что бы тогда произошло! Самый громкий и отвратительный скандал с тех пор, как последняя ложь застряла в глотке Титуса Оутса.

— О чем вы толкуете? — недоуменно воскликнул его собеседник.

— Лучше я сразу же расскажу вам, — сказал священник.

Он опустился на сиденье и продолжал уже более сдержанным тоном:

— Меня озарило, когда я упомянул о Снейте и Шерлоке Холмсе. Теперь я припоминаю, что писал по поводу его абсурдного замысла; тогда я ничего не подозревал, но думаю, они искусно подвели меня к тому, чтобы я написал именно эти слова. Фраза звучала примерно так: «Если это лучший выход, я готов умереть и вернуться к жизни, как Шерлок Холмс». В тот момент, когда я подумал об этом, то осознал, что меня заставляли писать всевозможные вещи с той же целью. Например, я написал, словно обращаясь к сообщнику, что в определенное время выпью вина с подмешанным снадобьем. Теперь вы понимаете?

Рэйс вскочил на ноги, глядя на него.

— Да, — ответил он. — Кажется, я начинаю понимать.

— Они подстроили чудо. Потом те же самые люди разоблачили бы это чудо. И, что хуже всего, они бы доказали, что я сам принимал участие в заговоре. Это было бы наше фальшивое чудо. В этом и заключался их дьявольский план, недоступный для таких простаков, как мы с вами.

После небольшой паузы он тихо добавил:

— У них определенно была целая куча моих автографов.

Рэйс уперся взглядом в стол и мрачно спросил:

— Как вы думаете, сколько мерзавцев замешано в этом деле?

Отец Браун покачал головой.

— Больше, чем мне хотелось бы думать, — ответил он. — Но надеюсь, некоторые из них были лишь орудиями в руках других. Альварес мог подумать, что на войне все средства хороши; у него извращенный ум. Боюсь, что Мендоза оказался старым лицемером; я никогда ему не доверял, а он недолюбливал меня за проповеди среди его рабочих. Но все это может подождать; мне нужно лишь поблагодарить Бога за спасение, и особенно за то, что я сразу же отправил телеграмму епископу.

Джон Рэйс пребывал в глубокой задумчивости.

— Вы поведали мне много нового, — наконец сказал он. — Но кое-чего я все же не понимаю. Я могу понять, что эти типы все хорошо продумали. Они полагали, что любой человек, который просыпается в гробу и обнаруживает, что его собираются канонизировать как святого, который становится ходячим чудом и предметом всеобщего обожания, подыграет своим почитателям и примет венец славы, свалившийся на него с ясного неба. Их расчет был основан на самой практической психологии. Я видел всевозможных людей в разных местах и могу откровенно сказать, что едва ли найдется хотя бы один на тысячу, кто в таких обстоятельствах сохранит выдержку и, еще не вполне проснувшись, найдет в себе достаточно здравомыслия, простоты и смирения, чтобы…

148