Настоящий английский детектив. Собрание лучших ист - Страница 44

— Холмс! — прошептал я. — Что вы делаете в этом притоне?

— Говорите как можно тише, — ответил он. — Слух у меня превосходный. Если вы окажете мне большую любезность и избавитесь от этого вашего одурманившегося друга, я был бы крайне рад побеседовать с вами.

— Меня снаружи ожидает кеб.

— Ну, так, пожалуйста, отошлите его на извозчике домой. Можете ничего не опасаться, он слишком обессилел, чтобы что-нибудь натворить. И я рекомендую отправить с извозчиком записку вашей жене о том, что вы уехали со мной. Если вы подождете снаружи, я присоединюсь к вам через пять минут.

Ответить отказом Шерлоку Холмсу нелегко, так как просьбы его всегда исчерпывающе-прямые и произносятся с невозмутимой уверенностью. Впрочем, усадив Уитни в кеб, я счел свою миссию практически завершенной, ну, а в остальном — что могло быть лучше, чем присоединиться к моему другу в одном из тех удивительных приключений, из которых складывалось его нормальное существование? За две-три минуты я нацарапал записку жене, уплатил по счету Уитни, усадил его в кеб и провожал взглядом, пока кеб не исчез с ним в темноте. Очень скоро из курильни опиума появилась согбенная фигура, и я уже шагал по улице рядом с Шерлоком Холмсом. На протяжении двух улиц он, горбясь, ковылял неверной походкой. Затем, быстро оглядевшись, выпрямился и весело расхохотался.

— Полагаю, Ватсон, вы вообразили, будто я добавил курение опиума к уколам кокаина и всем другим моим маленьким слабостям, касательно которых вы одалживали меня врачебными советами.

— Я, бесспорно, удивился, увидев вас там.

— Но не более, чем я, увидев там вас.

— Я пришел туда в поисках друга.

— А я в поисках врага.

— Врага?

— Да, одного из моих природных врагов, хотя, пожалуй, точнее было бы сказать в поисках моей природной добычи. Короче говоря, Ватсон, я нахожусь в самом разгаре весьма примечательного расследования и надеялся почерпнуть какой-нибудь полезный намек в бормотаниях одурманенных глупцов, как проделывал это и прежде. Если бы меня в этом притоне узнали, моя жизнь не стоила бы и ломаного гроша, так как я использовал его прежде в собственных целях, и негодяй ласкар, хозяин притона, поклялся мне отомстить. Позади этого здания возле угла верфи Поли есть люк, и его крышка могла бы рассказать немало странных историй о том, что именно выносилось через люк в безлунные ночи.

— Как! Неужели вы подразумеваете трупы?

— Именно трупы, Ватсон. Мы бы стали богачами, если бы получали по тысяче фунтов за каждого бедолагу, которого прикончили в этой берлоге. Самая гнусная ловушка на всем этом берегу, и я боюсь, что Невилл Сент-Клэр вошел в нее, чтобы больше уже не выйти. Но пора нашей двуколке быть уже здесь!

Он всунул два пальца между зубами и пронзительно свистнул. В ответ на этот сигнал такой же свист донесся из некоторого отдаления, а затем послышался стук колес и цокот лошадиных копыт.

— Что же, Ватсон, — спросил Холмс, когда из мрака появилась высокая двуколка между двумя золотистыми туннелями желтого света, отбрасываемыми ее боковыми фонарями, — вы едете со мной, не так ли?

— Если могу оказаться полезным.

— Ну, надежный товарищ всегда полезен. А летописец еще полезнее. В моей комнате в «Кедрах» две кровати.

— В «Кедрах»?

— Да. Это дом мистера Сент-Клэра. Я гощу там, пока веду расследование.

— Но где это?

— Неподалеку от Ли в Кенте. Нам придется проехать семь миль.

— Но я не имею ни малейшего представления…

— Разумеется. Но в самое ближайшее время вы узнаете все. Залезайте! Спасибо, Джон, вы нам больше не понадобитесь. Вот полкроны. Ждите меня завтра около одиннадцати. Дайте-ка вожжи. Так до свидания!

Он слегка хлестнул лошадь кнутом, и мы покатили по бесконечной череде темных и пустынных улочек, которые постепенно становились все шире, и вот мы уже неслись по широкому мосту с балюстрадой над мутной рекой под ним. Позади остался еще один скучный лабиринт из кирпичей и известки, где тишину нарушали только размеренные тяжелые шаги полицейского или песни и крики запоздалой компании гуляк. Небо затягивала мутная пелена, но в разрывах между облаками там и сям слабо мерцали две-три звезды. Холмс молча управлял лошадью, опустив голову на грудь с видом человека, погруженного в глубокие размышления. Я же сидел рядом, томясь узнать, какие новые розыски, видимо, заставляют его напрягать все свои способности, но боялся нарушить ход его мыслей. Мы проехали две-три мили и приблизились к поясу пригородных вилл, когда Холмс выпрямился, пожал плечами и закурил трубку с видом человека, который убедился, что действует наилучшим образом.

— Вы обладаете великим даром молчания, Ватсон, — сказал он. — Благодаря ему вы просто неоценимый спутник. Честное слово, для меня великая удача иметь возможность поговорить с кем-то, так как мои мысли не слишком приятны. Я все думал о том, что скажу этой милой женщине, когда она сейчас встретит меня у дверей.

— Вы забываете, что я ничего об этом не знаю.

— Мне как раз хватит времени, чтобы изложить вам факты этого дела прежде, чем мы доберемся до Ли. Выглядит оно до нелепости простым, и все-таки я не нахожу ничего, за что можно было бы ухватиться. Нить, без сомнения, достаточно длинная, но я не нащупываю ее конца. Теперь я изложу дело вам, Ватсон, четко и исчерпывающе, и, быть может, вы увидите истину там, где для меня все темно.

— Ну, так рассказывайте.

— Несколько лет назад, а точнее, в мае тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года, в Ли поселился джентльмен, Невилл Сент-Клэр по имени, располагавший как будто немалыми деньгами. Он приобрел большую виллу, привел сад в отличный порядок и в целом жил на широкую ногу. Мало-помалу он обзавелся там знакомствами и в восемьдесят восьмом году женился на дочери местного пивовара, от которой у него теперь есть двое детей. Конкретного занятия у него не было, однако он имел какое-то отношение к нескольким компаниям и, как правило, утром уезжал в Лондон, каждый вечер возвращаясь поездом пять четырнадцать с Кэннон-стрит. Мистеру Сент-Клэру сейчас тридцать семь лет, он человек умеренных привычек, заботливый муж, любящий отец и пользуется симпатиями всех его знающих. Следует добавить, что его долги, насколько нам удалось установить, составляют восемьдесят восемь фунтов десять шиллингов, а на его счету в банке графства лежат двести двадцать фунтов. Следовательно, нет оснований думать, что у него были какие-то денежные затруднения или неприятности.