Настоящий английский детектив. Собрание лучших ист - Страница 54

— Да, Ватсон, вы неумолимо практичны, как всегда. В чем причина всего этого? Причудливая проблема миссис Уоррен в процессе ее исследования становится все более сложной и обретает все более зловещий аспект. Во всяком случае, мы можем заключить, что это отнюдь не тривиальная любовная эскапада. Вы видели лицо этой женщины, когда ей почудилась опасность? Кроме того, нам известно про нападение на квартирного хозяина, без сомнения спутанного с жильцом. Эта тревога и отчаянные попытки сохранять секретность указывают, что речь идет о жизни и смерти. Кроме того, нападение на мистера Уоррена свидетельствует, что враги, кем бы они ни были, не знают, что жильца подменили на жилицу. Это дело крайне любопытно и запутанно, Ватсон.

— Но вам к чему в него углубляться? Что вам это даст?

— Действительно, что? Это искусство для искусства, Ватсон. Полагаю, когда вы лечите, то не думаете о гонораре, пополняя свои сведения о болезни пациента?

— Я просто пополняю свое образование, Холмс.

— Образование никогда не прерывается, Ватсон. Оно слагается из серии уроков, и важнейший из них в конце. Это очень поучительное дело. Оно не обещает ни денег, ни славы и все-таки требует разобраться в нем. Когда стемнеет, мы, надо полагать, продвинемся в нашем расследовании.

Когда мы вернулись в комнаты миссис Уоррен, сумрак лондонского зимнего вечера сгустился в сплошную серую завесу, мертвую монотонность серости, нарушаемую только четкими желтыми квадратами окон и расплывчатыми ореолами газовых фонарей. Пока мы щурились из темной гостиной миссис Уоррен, высоко во тьме замерцал еще один тусклый свет.

— Кто-то движется в той комнате, — сказал Холмс шепотом, почти прижав к оконному стеклу худое оживившееся лицо. — Да, я вижу его тень. Вот он опять появился! У него в руке свеча. А теперь он вглядывается через улицу, проверяет, готова ли она. Теперь он начал сигналить. Вы тоже записывайте, Ватсон, чтобы мы могли свериться. Единственный проблеск, то есть, конечно, «А». А теперь? Сколько вы насчитали? Двадцать? Как и я. Это должно быть «Т». АТ… Что же, вполне осмысленно! Еще «Т». Видимо, начало второго слова. Ну-ка… TENTA. Конец. Это не может быть все, Ватсон. И если разбить на три слова, ничего не получится: AT, TEN, TA, разве что «ТА» чьи-то инициалы. Вот опять. Что это? АТТЕ… опять то же самое. Любопытно, Ватсон, очень любопытно! Он опять сигналит АТ… повторяет в третий раз. «АТТЕNTA» три раза! Сколько раз еще он будет это повторять? Нет, видимо, это конец. Он отошел от окна. Как вы это толкуете, Ватсон?

— Зашифрованное послание, Холмс.

Мой друг внезапно испустил одобрительный смешок.

— И не так уж хитро зашифрованное, Ватсон, — сказал он. — Это же итальянский. «А» в конце означает, что слово это обращено к женщине. «Берегись! Берегись! Берегись!» Что скажете, Ватсон?

— По-моему, вы попали в точку.

— Вне всяких сомнений. Неотложная весть, повторенная трижды. Но беречься чего?.. Погодите-ка, он снова подошел к окну.

Опять мы увидели силуэт пригнувшегося мужчины и быстрое мелькание огонька поперек окна. Сигналы возобновились. Они подавались даже быстрее, чем прежде, настолько быстро, что следить за ними было трудно.

— «PERICOLO»… «периколо». Что это, Ватсон? «Опасность» — так ведь? Да, черт побери, сигнал об опасности! Вот опять! «PERI…» Эгей, что еще за?..

Огонек внезапно погас, мерцающий квадрат окна исчез, и четвертый этаж образовал темную полосу поперек высокого здания с ярусами светящихся окон. Этот последний крик предостережения внезапно был оборван. Как и кем? Одна и та же мысль мелькнула у нас обоих. Холмс выпрямился и отпрянул от окна.

— Это серьезно, Ватсон! — вскричал он. — Там творится какая-то чертовщина! Почему сигнал вдруг оборвался? Я бы связался со Скотленд-Ярдом, но решают минуты, и мы не можем остаться в стороне.

— Мне отправиться в полицию?

— Нам необходимо точнее разобраться в ситуации. У нее могут быть и более невинные объяснения. Идемте, Ватсон! Давайте сами перейдем улицу и посмотрим, что к чему.

Часть II

Пока мы быстро шли по Хоу-стрит, я оглянулся на дом, из которого мы вышли. И увидел тень головы женщины, напряженно вглядывающейся в ночь, затаив дыхание напряженно ждущей возобновления оборвавшегося сигнала. У дверей многоквартирного дома на Хоу-стрит стоял, опираясь на перила, мужчина, кутаясь в пальто и с шарфом на шее. Он вздрогнул, когда свет из передней упал на наши лица.

— Холмс! — вскричал он.

— Здравствуйте, Грегсон, — сказал мой друг, обмениваясь рукопожатием с инспектором Скотленд-Ярда. — «Кончен путь влюбленных встречей». Что привело вас сюда?

— Полагаю, то же самое, что и вас, — сказал Грегсон. — Но ума не приложу, что вас привело сюда сейчас?

— Разные нити, но ведут к одному клубку. Я фиксировал сигналы.

— Сигналы?

— Да. Вон из того окна. Они оборвались на полуслове. Мы пришли выяснить почему. Но поскольку дело в ваших надежных руках, я не вижу смысла заниматься им дальше.

— Погодите минутку! — с настойчивостью воскликнул Грегсон. — Честно сказать, мистер Холмс, еще не случалось дела, когда бы я не чувствовал себя увереннее, если рядом со мной были вы. Из этих квартир на улицу только один выход, и ему от нас никуда не деться.

— Кому ему?

— Ну-ну, против обыкновения, мы вас опередили, мистер Холмс. Уж признавайтесь! — Он сильно ударил тростью по тротуару, и извозчик с кнутом в руке неторопливо прошествовал к нам от четырехколесного экипажа, стоящего на той стороне улицы.